Брат есть брат

На памятном камне, являющемся частью мемориального комплекса, высечены пять фамилий наших земляков, погибших при исполнении интернационального долга в Афганистане. Пять фамилий… Пятеро молодых парней, чьи жизни оборвались на самом взлёте… Александр Богаткин был третьим, кто вернулся из Афгана в закрытом цинковом гробу.

«Жили, росли как все, от других не отличались, - вспоминает о детстве и юности Николай Богаткин, брат Александра. – Саша был на два года старше, я следом за ним тянулся, старался не отставать ни в чём. Не думалось, что он так рано уйдёт из жизни…».

 В октябре 1981-го Александра Богаткина призвали в армию. Как полагается, устроили проводы. Кто ж знал, что это последний раз, когда Николай Петрович видит брата?

В Ашхабад в сержантскую школу отправились трое шарлычан: Юрий Дегтярёв, Юрий Пузин, Александр  Богаткин. Потом, правда, судьба разбросала их, и Александр поехал в Кабул в мотострелковую роту. Но прежде в течение нескольких месяцев была «учебка». Новобранцы, познававшие там азы военного ремесла, понимали, что их, скорее всего, направят в Ограниченный контингент советских войск в Афганистане.

В 80-х название этой страны было на слуху у всех, и, пожалуй, каждая мать молилась об одном: «Только бы не в Афган!». Переживали за старшего сына и родители Александра. Пока он был в Ашхабаде, съездили туда, навестили. Эта их последняя встреча случилась незадолго до отправки Саши в Кабул. Потом были письма. Открывая простой солдатский конверт без марки, читали: «Всё нормально, жив и здоров».

Весной 1983-го Богаткины проводили в армию Николая, ему выпало служить в Венгрии. «Если б я захотел, меня запросто отправили бы в ту же часть, где Саша, - рассказывает Николай Петрович, - существовало тогда такое негласное правило, что братья по желанию могли служить вместе. Но Александр не советовал мне делать этого, поскольку отлично знал: там война».

 Братья переписывались, а в сентябре 1983-го Николай получил последнее письмо. Александр писал, что служба заканчивается, скоро он поедет домой.

Николай Петрович помнит: было воскресенье, с утра моросил мелкий дождичек. Вскоре после подъёма к Богаткину подошли ребята, сказали, чтобы шёл на КПП к дежурному. Николай не хотел идти по дождю, но пришли ещё раз, говорят: «Иди, вызывают». «Прихожу к дежурному, - вспоминает тот день Николай Петрович, - а он говорит, мол, брат погиб – по телетайпу передали. Я даже не нашёлся, что ответить. Вышел с КПП, наши идут строем в столовую. Я вслед за ними пошёл, сел за стол, но и куска проглотить не смог. Какая уж тут еда? Ребята, глядя на меня, тоже к завтраку так и не притронулись».

 В этот же день Николаю Богаткину дали отпуск на 15 суток. Три дня он добирался до дома, а когда прибыл, брата уже схоронили. Сходил на кладбище, поклонился свежей могиле. Вспомнил, каким был Александр: весёлым, улыбчивым, как мечтал после службы сразу же устроиться на работу.

Рассказывая об этом, Николай Петрович смахивает скупую мужскую слезу. «Мама долго не верила, что схоронила сына. Гроб привезли закрытым.  Мёртвым она Сашу не видела, - говорит земляк. -  Мне трудно без него – брат есть брат. Его не стало, я наполовину осиротел».

Николай Петрович мало знает о гибели Александра. Ему только известно, что это был последний, так называемый дембельский рейд, что Саша со своим отделением прикрывал прорывавшихся из окружения товарищей – тогда и был смертельно ранен.

 «Пытался найти сослуживцев брата, - продолжает Николай Петрович, - не вышло. Знаю лишь, что погиб он 8-го сентября, а нашли его 11-го числа».

Вот уже 35 лет, как погиб младший сержант Богаткин, посмертно награждённый орденом Красной Звезды. Родные бережно хранят память о нём.

«Когда у нас родился первый сын, вопрос о том, как назвать, даже не обсуждался – только Александром», - говорит Николай Петрович. А недавно в новом микрорайоне Шарлыка появилась улица имени Богаткина.